В этом году симферопольская команда отмечает 55-летие дебюта в профессиональном футболе, — сообщает официальный сайт «Таврии». Один из тех, кто играл за «Авангард» (первое название «Таврии») в сезоне-1958, — Анатолий Глухоедов. За свою карьеру он выступал на позициях нападающего, полузащитника и защитника. Всегда отдавался родному коллективу без остатка, переживает за «Таврию» и сейчас.



— Анатолий Фёдорович, расскажите о вашем детстве. Вы родились в 1938-м...

— Родился я в обычной советской семье. Отец был строителем, мать работала на фабрике. Нас было четверо детей. В послевоенные годы было очень тяжело, часто недоедали. Колбасу я впервые попробовал в начале 1950-х. Мне не в чем было ходить в школу, и тогда сестра отдала мне свое пальто. Вместо портфеля у меня была военная сумка старшего брата.

— Как увлеклись футболом? За что полюбили эту игру?

— Футбол тогда был для мальчишек главным видом спорта в Симферополе. В конце 1940-х годов в городе было 5 или 6 довольно сильных команд. Причем, при каждой взрослой было несколько юношеских. Самой главной была команда ОДО — Окружной дом офицеров. В 1949-м-1951-м годах мы бегали смотреть матчи этого коллектива. Во время футбола для нас всё остальное переставало существовать. На стадион нас не пускали. И мы смотрели игру с забора или с деревьев на Тренева. В команде ОДО были очень классные футболисты. Козлов — вратарь, Пыхтейкин — центральный защитник, Кривошеев — правый крайний нападающий. Он как метеор бровку пролетал туда и обратно. Вот так мы и увлеклись футболом.

— Первые азы футбола постигали наверняка во дворе?

— Я учился в 3-й школе, здесь тогда не было больших домов, только маленькие, частные. За школой была большая территория, там образовалось импровизированное футбольное поле. И мы там постоянно гоняли мяч. Полей, к слову, в этом микрорайоне было три. Поэтому много молодежи проводило время, занимаясь физкультурой и спортом. За пожарной частью около улицы 51-й армии начиналась степь. Там был естественный зеленый ковер. Мы бегали и туда играть. Потому что возле школы поля были вытоптанные. Мы играли улица на улицу, слободка на слободку, школа на школу — соревнований было много. Каждый вечер что-то было. Отдельно скажу о мячах. Тогда они были кожаные, на шнуровках. Но у пацанов, таких как мы, подобные мячи были редкостью. В основном мы играли тряпочным мячом, сшитым, связанным из кусочков тканей. Он после полетов по земле, асфальту, щебенки стирался. Мы его сшивали, — и снова играли. Футбол для нас был страстью.

— Как оказались в спортивной школе?

— Как-то раз мы играли очередную встречу в 1951-м году, на нас пришел посмотреть тренер. Мы не знали, конечно, что он — тренер. Мы гоняем в мяч у 3-й школы, вдруг — смотрим — стоит дядька, стоит и смотрит. Мы подумали, что это прохожий. Тогда многие останавливались и смотрели, как ребятня с мячом возится. Он постоял, посмотрел, а когда игра закончилась, он нас подозвал к себе. Мы подошли. И он семь человек из нашей компании пригласил в детскую спортивную школу, которая только недавно образовалась, только формировалась группа. Отказаться от такого было трудно — ведь в детской спортивной школе тебе выдавали форму, ты мог играть хорошим мячом, причем, на настоящем футбольном поле! Это было мечтой для нас. И мы начали заниматься на стадионе «Пищевик» (так раньше назывался нынешний «Фиолент»).



— Занятия под руководство тренера отличались от беготни во дворе?

— Трава на поле стадиона в то время была зеленой только по краям, а в центре была земля. Поэтому в дождь мы там не играли, а занимались на участке за той трибуной, где сейчас табло. Там фрагмент земли был засыпан опилками. То есть играть было приятно. Но, конечно, мы не только гоняли мяч. У нас была очень мощная физподготовка для того времени, для нашего возраста. Мы вокруг стадиона бегали по 25 кругов. По трибунам мы бегали по 10 раз, вверх и вниз, на двух ногах, на одной, через одну ступеньку, через две. Так мы тренировались в плохую погоду. Бегали кроссы. Очень тщательно отрабатывали технические приемы. Не так, что нам бросали мяч — и мы делали, что хотели. Нет, мы разбивались на пары и работали. Например, во время отработки паса щечкой нужно было вывернуть ногу под прямым углом. То есть делать как балерина. Если ты отлынивал, тренер заставлял делать упражнение столько раз, чтобы оно запоминалось до автоматизма. Этот тренер — Василий Никитин — учил нас многим азам футбола. В том числе и как правильно бить по мячу — внутренней частью ноги, внешней, под прямым углом, подъемом. Никитин приехал в Крым из Ленинграда, где играл в знаменитом местном «Динамо», вместе с Бутусовым, братьями Дементьевыми, Цветковым, Ивановым.

— Тренировки проходили не только на стадионе?

— Занимались мы и в спортивных залах — на Декабристов и на Розы Люксембург. В этих залах мы тренировались с теннисными мячиками. Мы жонглировали головой. И на лбах у нас порой были мозоли. Причем, набивали мячик не просто так. Тренер учил нас амортизировать мяч. Отрабатывали и ведение теннисного мячика. Нас было человек 20 в маленьком зале. И вести мяч нужно было так, чтобы ни с кем не столкнуться и не потерять его. Жонглировали теннисным мячом и ногами, и коленом. Василий Никитин нам говорил, что если мы научимся хорошо работать с таким маленьким предметом, то с футбольным мячом нам будет очень просто заниматься.

— Так закончился ваш первый этап становления как футболиста?

— После окончания этой спортивной школы нужно было определяться, где дальше учиться. И меня, Живицу, Никонова, Масальцева, Назарьяна и еще несколько человек тренер Аркадий Кривошеев, который играл за ОДО, забрал в «Буревестник». На дворе был 1956-й год. В то время «Буревестник» был одной из сильнейших команд в Симферополе. В чем оказалась заслуга Кривошеева? Он нас, молодых ребят, стал регулярно ставить в основной состав, то есть давал игровую практику, необходимую для каждого футболиста. Также в 1956-м году для Спартакиады народов СССР в Симферополе готовилась команда. Ее готовил Василий Никитин. И он в этот взрослый коллектив взял меня, 18-летнего. Мы выиграли крымский отборочный турнир в Евпатории, после чего играли на всеукраинском этапе Спартакиады. За победу на крымском отборе нам вручили маленький кубок. Это — моя первая награда, она мне очень дорога.



— Расскажите о том, как Симферополь получил место в профессиональном футболе СССР.

— На мясокомбинате в столице Крыма была команда «Пищевик», которая образовалась из коллектива «Буревестник». Именно «Буревестник» — это та команда, которая в 1957-м году завоевала право представлять наш полуостров в классе «Б» чемпионата СССР (это аналог нынешней первой лиги). Тогда руководство советского футбола решило расширить класс «Б». И Крыму было выделено одно место. В то время чемпионом полуострова были мы, «Буревестник», а обладателем Кубка Крыма являлась команда из Керчи. Поэтому было решено провести два матча между симферопольцами и керчанами. Кто выигрывал это противостояние, тот и получал место в классе «Б» чемпионата СССР. Всё честно. Мы победили в обоих поединках, и заработали право играть в классе «Б».

— Как симферопольская команда готовилась к дебюту в чемпионате СССР?

— В 1958-м году нашим наставником стал Николай Глебов — знаменитый теоретик советского футбола, очень грамотный спецпалист, который тренировал «Торпедо» (Москва), «Торпедо» (Горький). Он отлично знал не только теорию, но и сам смысл построения игры команд Европы, Латинской Америки. Он внимательно следил за их развитием, изучал, кто как играл. Он из нашего «Буревестника» процентов 80 оставил. Ушли возрастные футболисты. Потому что подготовка к классу «Б» требовала больших сил. И вот Николай Глебов начал нас готовить к сезону. Нагрузки были сумасшедшие! Мы готовились в Новопавловке. Там есть дорога, которая ведет на обсерваторию. В том месте было построено три финских домика. А через дорогу было футбольное поле. Сейчас там сад. Мы там жили и тренировались, бегали в горы кроссы. Для нас многие упражнения были новыми, потому что мы такой подготовки раньше не проходили. Наш тренер сразу понял, что с такой командой, как наша, можно зацепиться в классе «Б» только с хорошей физподготовкой. Также нужно было научить нас грамотной стратегии и тактике ведения игры. Ведь уровень команд класса «Б» был очень хорошим. Вспоминаю, как в Симферополь приехал «Жальгирис» из Вильнюса. У него все такие высоченные футболисты. Мы ниже их на 2-3 головы. Выстроились мы перед матчем в центре поля, смотрим на них, задрав головы, и думаем, как же с ними вверху бороться? Но бороться нужно было! Нам помогла хорошая физподготовка. В этом велика заслуга Николая Глебова.

— Чем еще запомнился этот специалист?

— 1958-й — это был год чемпионата мира в Швеции. Наш тренер был большим фанатом футбола. Он курил «Казбек». И у него на пачке с обратной стороны часто было расчерчено футбольное поле с расстановкой игроков. Однажды произошел курьезный случай. Наш администратор выбросил пустую пачку «Казбека» в мусорку. И вдруг при подготовке к игре Глебов поинтересовался, где эта пачка? Администратор признался, что выкинул ее. Наш тренер аж вышел из себя, он был в гневе — как, зачем, почему выбросили! Делать нечего — пошли они к мусорному ящику, перерыли его и нашли выброшенную пачку. Наш администратор всю жизнь после этого вспоминал тот случай, так ему тогда досталось.

— Вы сказали, что Николай Глебов знал некоторые особенности развития футбола в Латинской Америке. В чем это выражалось?

— Перед чемпионатом мира-1958 Николай Глебов послал тренеру сборной СССР Гавриилу Качалину, которого хорошо знал, схему игры 4-2-4. Тогда была популярна схема «дубль вэ» — 3-2-5. Но Глебов настаивал на том, что бразильцы на чемпионате планеты будут действовать по схеме 4-2-4. До турнира оставалось месяца два. Глебов предлагал Качалину, чтобы тот взял на вооружение схему 4-2-4. Но Качалин не послушался.

Наша команда играла по схеме 4-2-4. Могу сказать, что для наших соперников это было в новинку. Такая модель игры, конечно, заставляла нас много работать, очень много утюжить правый и левый фланги. Николай Глебов понимал, что мы — молодые, могли бегать и по 4 тайма. И ничего бы с нами не случилось. Поэтому такая схема в «Авангарде» была эффективной. Я и в детской спортивной школе играл в полузащите, и в классе «Б» тренер меня поставил правым полузащитником. Я должен был весь правый фланг — от нашей штрафной до чужой — закрыть. Мне нужно было и нашего правого защитника подстраховывать, и помогать нашей атаке, когда мы нападали с другого, левого фланга. Вот я как челнок и бороздил бровку, почти без отдыха. Глебов все эти действия очень четко с нашей командой отработал перед сезоном, требовал с нас очень серьезно. В итоге — из 15 возможных мы заняли 14-е место и сохранили прописку в классе «Б».

— В первых трех матчах «Авангард» не забил ни гола. Не было тревоги за будущее?

— Мы не забивали голов в стартовых играх, потому что сделать это было не так уж и просто. У соперников ведь и опыта было больше, там были квалифицированные вратари, защитники, а у нас — в 1958-м году в основном играла молодежь. Со встречи против Ярославля, которая стала нашим дебютом на профессиональном уровне, сохранились фото. Даже на них видно — тогда стадион в Симферополе был заполнен, мы боролись в каждом эпизоде. А не было голов в нашем исполнении три первые игры, возможно, потому что не хватало техники. Хотя действовали мы довольно агрессивно, мы много атаковали, в обороне не отсиживались. Могу с уверенностью сказать, что мы с каждым поединком росли, мужали. Зрители нас всегда поддерживали, всегда хорошо встречали, независимо от результата. И в городе, когда нас видели, поддерживали. Это было настоящее единение. Болельщики знали, что мы играем для них, что «Авангард» — это их команда.



— Наверняка эпохальной стала первая в истории победа симферопольского клуба? Со счетом 2:0 было обыграно «Знамя труда» из Орехово-Зуево.

— Конечно, такой матч запомнится на всю жизнь. Хотя обыграть «Знамя труда» было очень непросто. Как-никак, этот клуб представлял Московскую область, где всегда на высоком уровне были футбольные традиции, за этот коллектив играло немало квалифицированных москвичей. Но нам же нужно было когда-то кого-то обыграть! Вот в той встрече и сошлись так звезды, что мы одержали победу.

— Когда зародилось футбольное противостояние Симферополя и Севастополя?

— Перед нашим дебютным сезоном в «Авангард» пришли шесть футболистов из севастопольской команды Дома офицеров флота. Севастопольцы к тому времени в классе «Б» провели уже несколько сезонов, у них тогда был очень сильный коллектив. Нам тогда до севастопольцев было тянуться и тянуться. Они уже многое усвоили в плане «выживания» в большом футболе, им очень помогало руководство Черноморского флота. В команду ДОФ (Севастополь) привлекались лучшие футболисты из Крыма и даже центральной части России, их клуб был укомплектован очень сильно. До первой игры с ними мы даже и представить себе не могли, что это будет за дерби! Кстати, свой первый гол я забил именно севастопольцам. Случилось это так. Наш тренер — Николай Глебов — большое внимание уделял стандартам и домашним заготовкам. Была такая комбинация — начинаем с центра поля (тогда ведь в составе было 5 нападающих и 2 чуть оттянутых полузащитника), центральный форвард и два полусредних после розыгрыша с центра отдают мяч полузащитнику, у которого очень хорошо поставлен удар, а два крайних нападающих (в том числе и я) смещаемся на центрального защитника, стараясь его дезориентировать. Пас на меня отдавал Евгений Зенин, который в «Авангард» пришел из Севастополя. И вот мы с партнером по команде бежим на центрального защитника. Тот вполне мог легко выбить мяч в сторону. Почему он этого не сделал, до сих пор не пойму! В итоге игрок обороны то ли растерялся, то ли упал, и первым на мяче оказался я. До ворот оставалось метров 11-ть. В «рамке» у севастопольцев был Райвич, который после этого играл за «Шахтер». Райвич тоже, наверное, чуть растерялся от такой агрессии нападающих из Симферополя, завалился в сторону, и мне удалось забить гол. Мог забить и второй, но, пробивая от ближней штанги в район дальней, чуть неточно направил мяч в ворота. Со временем встречи с севастопольцами на футбольном поле превратились не просто в дерби, а в гораздо более эмоциональные противостояния. Как футболистов, так и болельщиков. Но все это было очень дружелюбно!



— В дебютном сезоне «Авангард» одержал и свою первую крупную победу. Со счетом 4:0 была повержена команда «Трудовые резервы» из Курска. Чем запомнилась та игра?

— В нашем первом сезоне мы не были мальчиками для битья. Мы в каждой игре хотели проявить свои лучшие качества. Курск в том чемпионате занял последнее место в нашей группе. К тому матчу с «Трудовыми резервами» мы уже поднабрались опыта. И сумели забить сопернику четыре безответных мяча.

— Чем было для Симферополя сохранение «Авангардом» прописки в классе «Б»?

— Это был огромный успех. Команда постепенно обновлялась, приезжали новые футболисты. Проводилась работа по утверждению «Авангарда» в числе достойных участников класса «Б» (нынешней первой лиги). Николай Глебов привез несколько игроков из Подмосковья. В 1959-м году (тогда чемпионат игрался по системе «Весна — Осень») мы заняли уже 12-е место из 15-ти.

— Каким для вас получился дебютный чемпионат СССР?

— 1958-й год для меня получился скомканным — я перенес три тяжелые травмы ноги и головы. Когда случился сильный надрыв связки колена, мне долгое время говорили, что «полетел» мениск. Спасибо отличному специалисту, талантливому врачу Хмельницкому. Он изучал мое колено минут 40, после чего сказал, что у меня травма не мениска, а связки. К счастью, в том случае не произошло полного разрыва.

— За симферопольскую команду играли с 1958-го по 1967-й год. Но был почти годичный перерыв...

— В конце сезона-1959 меня забрали в СКА Одесса. Служба в армии вырвала меня из Симферополя. В Одессе я пробыл полгода, получил тяжелую травму — сотрясение головного мозга. В одном из матчей в рамках предсезонной подготовки — с «Динамо» из Хмельницкого — я врывался в свободную зону между крайним и центральным защитником (а тогда в СКА Одесса были такие мастера, что только предложи себя — сразу получишь пас-конфетку), но завершился тот эпизод неудачно для меня. Мы с защитником команды соперника боролись за мяч. Я хотел сыграть головой, а противник сделал модный тогда приём у представителей линии обороны — «ножнички», то есть прыгнул на мяч двумя ногами. Когда я очнулся ночью в больнице, то помнил только, что этот защитник бутсой угодил мне в висок. Вообщем, меня комиссовали. И во второй половине 1960-го года я вернулся в Симферополь. «Авангард» тогда тренировал Ремиз Каричев, довольно строгий специалист. Председателем общества «Авангард» в то время был Яков Раскин — мужественный, спортивный человек. Я когда приехал в столицу Крыма, пролежав до этого 34 или 35 дней в госпитале, Раскин мне сказал, что берет меня, но с условием, что я должен сразу начинать играть. Я ему ответил, что это невозможно, у меня продолжается восстановление после тяжелой травмы. Я не тренировался некоторое время, а в Симферополе еще жара сильная стояла, у меня «зайчики» перед глазами бегали. Какая могла быть игра... Поэтому в «Авангард» я вернулся не сразу.

— Вы оказались в другой команде, любительской?

— Я попал в «Пищевик». Его тренировал Аркадий Кривошеев, который прежде возглавлял «Буревестник». Мне медицинскую перекомиссию после травмы назначили по месту жительства. В этом Одесса, можно так сказать, допустила большую ошибку. Их начальник — майор Покусаев — был очень заинтересован в том, чтобы я остался в СКА Одесса. Он после этого всю жизнь вспоминал ту оплошность одесситов при назначении места моей перекомиссии. Меня, конечно, комиссовали и в Одессу не отпустили. Я попал в команду мясокомбината Симферополя. Меня там откормили, и я (организм-то молодой) довольно быстро восстановился. Уже к осени я играл в основном составе. Тренер меня ставил центральным нападающим, я забивал голы.

— Однажды вы чуть не оказались в севастопольской команде?

— За мной постоянно наблюдал Георгий Судаков, который был вторым тренером в «Авангарде» при Глебове. В 1959-м году, когда «Авангард» тренировал уже Каричев, Судаков вернулся в Севастополь, возглавил их команду. А квартира у него была в Симферополе, он жил в столице Крыма. И вот Георгий Судаков постоянно меня спрашивал: «Как дела? Как здоровье? Зовут ли вернуться в „Авангард“?» Я отвечал, что в «Авангард» меня не зовут. Мы тогда полдня работали и полдня тренировались. И вот как-то в конце декабря 1960-го я выхожу с работы, смотрю — стоит «Победа». Из нее выходит Судаков и говорит, что нужно ехать в Севастополь. Там меня, мол, ждет командующий флотом. Я давай отказываться, но он настоял на своем, усадил в машину и привез в Севастополь. Приехали, было 7 или 8 часов вечера. Действительно, я попал на прием к командующему. Он был обо мне хорошо информирован, всё, что нужно, знал обо мне — как звать, состав семьи и т. д. Я уже был женат, у нас была дочка. Командующий предложил мне переехать в Севастополь. Пообещал обеспечить меня и семью всем необходимым. От меня требовалось только играть. Я до сих пор не понимаю, почему я там так и не написал заявления. Словом, выкрутился тогда. Не захотел уезжать из Симферополя. Вернулся в столицу Крыма.

— Как вас встретили?

— Дома меня уже ждали люди от председателя общества «Авангард» Якова Раскина. Тот сказал им, чтобы они привезли меня к нему в любое время. Меня ждали несколько часов. Давай меня спрашивать, укорять, зачем я поехал в Севастополь? Я отвечал, что за мной приехали, почему бы было и не съездить. Тем более, что за «Авангард» на тот момент я не играл. Мне стали советовать играть в Симферополе. Я тем людям отвечал, что меня никто в «Авангард» на тот момент не звал. Поехали мы к Якову Раскину. Тот набросился на меня с бранью — тебя где воспитали, вырастили в футболиста, ты почему в Севастополь ездил? И он сделал то, чего не сделали в Севастополе — буквально заставил меня написать заявление с просьбой взять меня в симферопольскую команду «Авангард». Яков Раскин сказал, что он к тому времени уже уволил тренера Каричева, с которым у меня тяжело складывались рабочие отношения. В «Авангарде» мы были полупрофессионалами — числились инструкторами физкультуры, (у меня так в трудовой книжке записано), а зарплату получали в обществе «Авангард». Меня сначала (как молодого) взяли на половину футбольной ставки, только через несколько лет я своей игрой добился перевода на ставку. Словом, я вернулся в команду «Авангард», мне выделили квартиру. Тренером стал Валентин Иванов. Но не легендарный Козьмич, а другой, хороший специалист из Калуги. Так мы начали готовиться к сезону-1961. На фото видно, что все — молодые, подтянутые. Мы продолжали играть и радовать себя и болельщиков.



— На одном из фото вы рядом с Николаем Латышевым. Каким запомнили этого судью?

— 1962-й год запомнился приездом в Симферополь легендарного советского арбитра Николая Латышева. Он судил финальный матч чемпионата мира в Чили-1962. А в столице Крыма работал на одном из поединков, который проходил на стадионе «Авангард» (нынешнем «Фиоленте»). Латышев работал очень внимательно, нейтрально и профессионально. Конечно, я горжусь, что есть фото, где мы рядом!

— Когда и как симферопольская команда поменяла название «Авангард» на название «Таврия»?

— Первое время команда была связана с обществом «Авангардом». Затем нас передали обществу «Локомотив», но на это слово название нашего коллектива не поменяли. А вскоре пошла мода — называть клубы по заграничному типу — географической ассоциацией с представляемым регионом. Перед сезоном-1963 мы с ребятами сидели и думали, какое название можно придумать? Сначала мы общим решением утвердили название «Таврида». Но под этой вывеской мы провели буквально несколько игр, потому что зрители стали использовать кричалку «Таврида — ставрида». Мы снова собрались и решили еще раз изменить название команды. Подумали и остановились на варианте «Таврия». С тех пор главная команда Симферополя так и называется — «Таврия».

— Игра с какими партнерами запомнилась вам больше всего?

— В симферопольской команде 1950-1960-х годов были игроки очень высокого уровня. В начале шестидесятых я бы выделил Бориса Горелова. Это был очень простой в общении человек. Он родился и вырос в Ялте. Отличный вратарь. Играл за московские «Торпедо» и «Спартак». Затем приехал к нам. И играл три сезона за наш «Авангард». А затем он один сезон был у нас старшим тренером. Бориса Горелова я выделяю по человеческим качествам. Став тренером, он был для нас как второй отец. Он умел находить нужные слова в общении с молодыми футболистами, умел настраивать их на игру так, что они выходили и показывали высший класс! Запомнились также Виктор Скрипка, Алексей Горешнев — простые ребята, которые много забивали голов.

— Какую роль в вашей карьере в «Авангарде» и «Таврии» сыграли тренеры?

— Я убежден, что тогда в команде не было ни одного «проходного» тренера. Все, кто работали с нами, отдавались работе без остатка, были настоящими мастерами своего дела, были квалифицированными и, что очень важно, — самостоятельными. Они не слушали ничьих советов — кого и когда ставить в состав. Бывает в футболе, увы, и такое. В то время, когда я играл, в Симферополе такого не наблюдалось. Все решения о составе и жизни команды принимали исключительно тренеры. А ведь тогда были обкомы партии. Их руководители очень любили давать советы, наказы. Им очень непросто было отказать. Иванов, Сочнев, Шпинёв, Горелов, Юлыгин, Сучков — все они были самостоятельными.

— Как из трудных ситуаций старались выходить футболисты вашего поколения?

— Мне сейчас тревожно за «Таврию». В то время, когда я играл, тоже было далеко не всё хорошо. Порой было очень трудно. Например, на гостевые матчи мы ездили на стареньком автобусе, где особого комфорта не было. Даже сиденья были фиксированные — их нельзя было опустить. Но ничего, ездили и в Вильнюс, и в Горький, в другие города. Тогда футболисты нашей команды умели по-спортивному «загореться», появлялась необходимая спортивная злость, которая помогала выбираться из сложных ситуаций. Мы бились до конца. Порой проигрывали, но главное — бились до последней секунды. Был сезон, когда на значительную часть чемпионата, нас осталось всего 12 человек — 10 полевых игроков и 2 вратаря. И ничего. Справились. Продолжали биться в каждом матче, никто ноги не убирал, не щадил себя.



— «Таврия» каких лет для вас является самой лучшей?

— Сильнейшим в истории я считаю состав «Таврии» образца 1977-1978 годов. До сих пор обидно, почему тогда команда не смогла пробиться в класс «А»? Для этого были возможности. Наверное, руководство обкома партии тогда считало, что не потянет клуб элитного дивизиона... А жаль. Класс «А» — это большой праздник, который Симферополь заслуживал. И я очень рад, что мы этого спустя несколько лет добились. Весной 1980-го года меня назначили начальником «Таврии». В том сезоне команда была неплохого уровня, молодых ребят много было в составе. Может быть, талантов было не очень много, но был коллектив, которому по плечу было многое. Удалось объединить разные маленькие группы в команде. Когда я пришел, «Таврия» занимала 7-е место. Задача была — попасть в первую пятерку. Тренером был отличный специалист Полосин. К лету мы стабильно занимали 1-2-е места, почувствовали свою силу. Нашими главными конкурентами были Харьков и Кишинев. Анатолий Федорович был опытным тренером, он ранее уже Ярославль выводил в высший дивизион. И вот мы с ним стали решать — ввязываться в борьбу за путевку в элитную лигу или нет. Я предложил рискнуть. Ради Крыма, ради Симферополя, ради команды, ради ребят. Полосин говорил, что высшая лига — это большая ответственность, большие расходы, большое испытание. Но я настоял на том, что ребята заслуживают шанса стать чемпионами Советского Союза в классе «Б», а Симферополь заслуживает возможности увидеть сильнейшие клубы страны. Это будет частью истории нашей команды. Несмотря ни на что. Мы решили рискнуть. Я сказал об этом тогдашнему руководству Крыма, которое помогало «Таврии». Они задумались. Я попросил их подготовить для высшей лиги стадион и базу в Почтовом, сделать ремонт там. Они согласились, команда пробилась в высшую лигу. Для Симферополя это тогда был очень большой праздник, всю ночь по городу ходили тысячи болельщиков, выкрикивали слова благодарности «Таврии». Я всегда старался ехать домой после того, как развозил всех игроков. Мне так было спокойнее. В тот вечер, когда мы завоевали путевку в высшую лигу, запомнились огромные колонны счастливых людей, которые шли от улицы Розы Люксембург до железнодорожного вокзала.



— Каким запомнился исторический сезон-1981 «Таврии» в высшей лиге чемпионата СССР?

— «Таврия» подготовилась к нему хорошо. Команда была подкована и физически, и технически, и тактически. Не зря же мы первый круг закончили на седьмом месте. Ничто вроде бы катастрофы не предвещало. И вот в перерыве между первым и вторым кругами я поехал в командировку в Москву, в управление футболом. Там работал бывший вратарь симферопольского и московского «Локомотивов». Он меня позвал и предложил сесть. Я сел. После чего он заявил: «То, что я тебе сейчас скажу, постарайся воспринять спокойно. И все хорошо обдумай, без эмоций, спокойно. Принято решение, что вылетать будете вы и Ростов». Можете представить, каково было мне! Мы же после первого круга шли седьмыми. Я ему это напомнил. Но он сказал, что я недостаточно знаю этой «кухни», недостаточно представляю, что такое «Кайрат», «Арарат», «Нефтчи», что за ними стоят не простые люди, а члены политбюро, секретари ЦК. А за «Таврией» стоял «всего лишь» обком партии. В итоге слова того человека относительно нашего клуба стали явью. Увы. Во втором круге нашу команду судьи планомерно тянули на дно. Но главное не это. Убежден — всё равно тот год стал историей «Таврии». Сейчас мы можем с гордостью сказать, что Симферополь был участником большого футбола, видел лучшие клубы СССР. Важно и то, что наша команда выступала в высшей лиге достойно. И если бы не закулисные игры, уверен, что «Таврия» осталась бы в главном дивизионе Советского Союза. Очень не хочется, чтобы и в нынешнем сезоне судьбу нашей команды решали несколько человек из высоких кабинетов...

— Кто из футболистов «Таврии», на ваш взгляд, не до конца раскрыл свой потенциал?

— Думаю, что не смог полностью раскрыть свой талант Володя Науменко — отличный нападающий «Таврии» конца 1970-1980-х годов. Ему от Бога было многое дано. Он много забивал голов, все мог делать. Но его погубило пристрастие к выпивке. Убежден, что если бы он был дисциплинированным и не пристрастился к алкоголю, то совершенно точно приглашался бы в сборную СССР. Ведь вратаря «Таврии» Виктора Юрковского приглашали в сборную Союза. И Науменко бы тоже могли вызывать... Мне очень жаль, что его карьера оказалась не такой, какой в идеале могла бы стать.

— В нынешней ситуации «Таврии» наверняка необходима поддержка болельщиков?

— Болельщикам «Таврии» нужно не где-то в стороне обсуждать нынешнюю ситуацию, а быть с командой, приходить на игры любимого клуба, поддерживать игроков. Им это сейчас необходимо. Но вместе с тем поклонники симферопольцев должны понимать, что они могут быть большой силой. Они должны активнее бить тревогу, чтобы с нашей «Таврией» никто не смел шутить.

Болельщики должны быть требовательными, но справедливыми, не переходить рамки дозволенного. Нужно заполнять трибуны стадиона, подстегивать команду, гнать ее вперед, не позволять много стоять во время игры. Но главное — делать это уважительно. Уж поверьте — когда команда чувствует поддержку, это добавляет сил. Вместе с верными трибунами «Таврия» способна добиться многого.



— Расскажите о вашей семье и том, чем сейчас занимаетесь?

— Я давно на пенсии. Вместе с женой — Лидией Афанасьевной — любим возиться на даче. Моя дочь — Жанна Анатольевна — начальник управления казначейства Украины в Крыму. У меня две замечательные внучки — одна закончила с серебряной медалью школу и с дипломом с отличием мединститут, работает в перинатальном центре, а вторая также с медалью окончила школу и юридический факультет ТНУ, работает в Апелляционном суде. А четыре года назад старшая внучка подарила нам правнучку Валерию. Мы с женой не привыкли сидеть сложа руки. Поэтому много времени проводим на даче. У нас там небольшой домик, от жары спасают деревья. Конечно, хожу на матчи «Таврии», общаюсь с другими ветеранами нашей команды.

Ссылки по теме:

• Анатолий Глухоедов: «Сейчас все, кому неравнодушна Таврия, должны сплотиться»